Русский романс как национальная идея

Здорова пацаны! Это Мэл. Потрясную передачу Крит насоветовал. Просто пир души! давненько я ничего такого интересного про музыку не бачил.

А ты Мэл, разве любишь романсы?

Люблю ли я романсы?!! Да ты сдурел чтоли? Я обожаю романсы! Последние несколько лет это мой самый любимый жанр!!! В нашей фонотеке с полсотни винилов разных исполнителей русских романсов и все заслушаны и залиты слезами многократно! Я каждое прослушивание заканчиваю пластинкой этого жанра и зачастую она вызывает самые яркие впечатления за весь музыкальный вечер!

Я пошутил, само собой. А почему, как ты считаешь, романсы так тебя затрагивают?

Я думаю, по двум причинам... Во-первых, более чем за 30 лет прослушивания рока, блюза, эстрады и джаза эти жанры меня утомили и поднадоели. Романс же я начал слушать всего как года три и, во всяком случае пока, он кажется мне оригинальным, свежим и новаторским. Тоже, кстати, касается классики и, как ни странно, техно музыки. А, во-вторых, в хорошем, чувственном, проникновенном романсе на музыкальный образ горящего пламени накладывается литературно-поэтический образ сопереживания лирическому герою, многократно усиливая яркость впечатления и зачастую доводя сознание до эмоциональной истерики - эстетического оргазма! Помните я сопоставил музыкальный и литературный образ?

Да конечно! В статье "Форма или Содержание".

Ну так в романсе сердца этих образов начинают биться в такт, входят в резонанс и сливаются в любовном экстазе!

Красиво излагаешь! Прям романс о романе музыки и стихов!!!

А я тоже люблю романсы. И, кстати, тоже стал слушать их сравнительно недавно. Причем до этого романс вызывал у меня пренебрежительное недоумение. Копаясь в коробке пластинок, привезенной Филом из очередного ретро тура, каждый раз натыкаясь на романс, я сильно расстраивался. И зачем только эти романсы вообще выпускают! Кому они, нахрен нужны? Кто ж такую дрянь будет слушать?

Что ж такого произошло, что ты так кардинально поменял свое мнение?

В моем тракте появился сначала ламповый усилитель, а затем и ламповый фонокорректор. Ведь слушать акустическую музыку на транзисторном усилителе, да еще и с вывернутым на полную темброблоком - это же сплошное мучение! Во-первых, голос и инструменты звучат невыразимо неестественно, как будто их пропустили через какой то адский синтезатор. Во-вторых, романс - жанр очень тихий, и если пластинка не в идеальном состоянии, то предыхание исполнителя заглушают шум, скрежет и щелчки от механических повреждений. На сильно поюзанных винилах, музыка буквально тонет в этих шумах. В-третьих, если это переиздание до военных монозаписей типа Александра Вертинского, Кэто Джапаридзе или Вадима Козина, то их прослушивание на простеньком транзисторном тракте превращается в настоящую пытку.

После приобретения своего первого лампового усилителя, я быстро понял, что по характеру звучания он тяготеет к воспроизведению именно акустических инструментов и особенно голоса. По тембральному окрасу средние частоты у лампы ну прям как живые. А после инсталляции в тракт связки ламповый фонокорректор - головка звукоснимателя MM Clearaudio Virtuoso Wood прослушивание живых акустических инструментов и голоса превратилась для меня в изысканное наслаждение. Причем старые моно записи звучат чуть ли не лучше современных!
Порывшись в нашей фонотеке, чего бы мне такого послушать с голосом, я быстро нашел искомое - это оперные арии, речевые пластинки и романсы. Вот так гадкий утенок и превратился в прекрасного лебедя. Кстати, пока я все это писал, мне в голову пришел Стерео Афоризм: Не бывает плохо записанных винилов, бывают плохие тракты.

Господа СтереоМаны! Напоминаю Вам, что мы здесь обсуждаем не электронные компоненты, а программу "Русский романс как национальная идея". Давайте на этом сосредоточимся.

А я не хочу разговаривать про телепередачу. Если про аппаратуру мы закончили, то всем пока!

Мне понравилось как ведущая высказалась о стеснительно - закомплексованном отношении к искренности и интимности романса. Не надо стесняться своих чувств! А то получаются такие законченные циники как Ауди. Слыхали, он речевые пластинки поставил в один ряд с романсами. Его не интересует, кипящая буря страстей! Ему видите ли, нравится как ламповый усилитель средние частоты воспроизводит. Кошмар!

Ну и конечно, подленым украшением передачи я считаю умницу и красавицу Марину Раку. К сожалению не часто ей давали слово, но каждую ее фразу я впитывал буквально как губка!

Мне тоже понравилась передача "Русский романс как национальная идея". И я согласен и с Критом - программа подняла много актуальных и животрепещущих вопросов, и с Мэлом - каждое слово Марины Раку буквально на вес золота!

Может быть нам развить тему Русского романса, встретившись с Мариной и попросить ее дать интервью для нашего клуба. Что скажете, парни?

Отличная идея!

Стерео, Стерео! А возьмешь меня с собой на интервью?

Еще чего! Тебе некогда, у тебя полно работы! Иди пиши статьи для своей секции. Я уже три года жду от тебя обещанный эксклюзивный репортаж о The Beatles. Работайте!

Эксплуататор!!!

Предлагаю всем заинтересовавшимся темой русского романса задавать свои вопросы доктору искусствоведения старшему научному сотруднику ГИИ Марине Раку.

У меня такой вопрос: есть ли у романса четкое определение или это абстрактное понятие? Например, пластинка Вадима Козина «Старинные романсы и песни». Вот как понять – где песня, а где романс?

Чем больше я думаю на эту тему (а думаю я об этом не первый год), тем больше прихожу к выводу, что четкого понятия, что такое романс, не существует. И если еще недавно я бы остановилась на том, что рамки жанра задает любовная тематика, то теперь я уже и в этом не вполне уверена. Думаю, скорее, что речь идет об особом настроении. Немцы в романтическую пору называли его «Sehnsucht», то есть «томление», тяга к чему-то далекому и недостижимому, а мы, наверное, одним этим определением не обойдемся, понадобится целый ряд синонимов.
Хотя и сами эти настроения в романсах более чем разнообразные, в противном случае они бы нам довольно быстро наскучили. Кроме того, «русский романс» включает в себя множество жанровых разновидностей. И «русская песня» -- одна из них. У романсов даже бывает соответствующий подзаголовок. Или -- «цыганская песня (романс)». Кстати, цыгане к ней прямого отношения не имеют -- сочинялась такая «цыганская песня» русскими авторами и на русском языке.
Короче говоря, на сегодняшний день я пришла к определению, которое сейчас сформулирую впервые: непосредственным историческим аналогом старинного русского романса в наши дни стала авторская песня. Надеюсь, так будет понятнее.
Но не будем забывать и о том, что из старинного русского романса вырос классический. И вот этот уже сходствами с авторской песней практически не обладает: его и сам автор не всегда сможет спеть, да он и не предназначен для исполнения непрофессионалами. Человек вокально необученный с такими романсами не справится.
В общем, романсы -- это целое море очень разной музыки, которую объединяет то, что в ней через пение с аккомпанементом в краткой законченной музыкально-поэтической форме выражается глубоко личная эмоция.
Вот как-то так)))

В романсах меня смущает неразбериха в соответствии пола лирического героя и исполнителя. В других музыкальных жанрах такое встречается нечасто. В романсах же сплошь и рядом: женщины исполняют мужские партии и наоборот. Меня это настораживает, путает и мешает сосредоточиться на произведении.
Например, женская история «Сероглазый король» в исполнении Вертинского, я слышал много раз, и она мне нравилась, но не чересчур. А услышав ее в исполнении Аллы Баяновой, прям вздрогнул и остолбенел! Совершенно другое восприятие. Просто был не готов от хорошо знакомого романса получить такой мощный эмоциональный посыл. И наоборот, горячо мною любимая мужская история «Эй, ямщик, гони ка к яру» в исполнении той же Баяновой, не вызвала обычного восторга.
Вот мне интересно, откуда в русском романсе пошла традиция исполнять без разбора и мужские и женские партии и как к этому стоит относиться?

Относиться, как к чтению стихов. Когда мы декламируем Пушкина вслух, то делаем это без разбору пола и возраста. Я думаю, что из всех музыкальных форм романс ближе всего стоит к поэтическому высказыванию. Собственно, он ведь на нем и базируется. А в поэзии есть такое понятие -- «лирический герой». И этот герой, в общем-то не имеет биографии и каких-то определенных черт. Его высказывания объединяет особая музыка стиха, которая и создает эту виртуальную общность стихотворного мира того или иного поэта.
Конечно, есть такое определение, как «мужской» или «женский» романс. И исполнители нередко заменяют окончания глаголов или «он» на «она» и наоборот, чтобы избежать этой путаницы.
Но по большому счету это вряд ли важно. «Большой счет» -- это как раз Вертинский. Потому что в его «театре одного актера» есть очень много персонажей, которых он один играет. Поет, например, «Я --маленькая балеринка», и никакого противоречия не возникает, как если бы вы пришли в театр, где один актер или одна актриса играли пьесу со многими персонажами. Или, как когда Флобер говорит: «Эмма Бовари -- это я».

Практически у всех исполнителей романса начала 20-го века в той или иной степени присутствует акцент. И это, каким-то мистическим образом, способствует лучшему восприятию произведения. Непривычное произношение помогает оторваться от повседневности и вплотную приблизиться к миру лирического героя.
Понятно, что для Кэто Джапаридзе и Тамары Церетели русский язык неродной. Но Александр Вертинский, Петр Лещенко, Алла Баянова, Леонид Утесов, наконец – они же родились в России. Откуда у них такое трогательное произношение слога «Ре»? Брэдет, рэвность, встрэча, волнорэз… Или это такая артистическая манера исполнения. Не понимаю, они нарочно так «Ре» произносят? Или за неполный век столь сильно изменился русский язык? Вот в этом вопросе хотелось бы разобраться.

Думаю, и то и другое. С одной стороны, есть специфическая вокальная фонетика. Например, если певец поет по-французски. то последние слоги и буквы, которые по правилам речевого произношения на французском, как правило, опускаются, в пении должны оглашаться. С другой стороны -- и это гораздо более веская причина в данном случае -- произношение действительно сильно изменилось. Вы почти никогда и нигде не услышите сегодня того «канеЧно», по которому раньше можно было узнать интеллигента. Были различные типы патетического произношения, их главной копилкой стал русский театр. Оттуда -- со сцены -- этот акцент спускался в толпу. И любая форма приподнятого поведения или экзальтированного объяснения получала такой специфический отзвук.
Очень советую -- коллекционируйте речь стариков, это действительно уходящая натура. Особенно людей старой культуры. Вот как раз записи романсов собственно и остались этой фонохрестоматией русского произношения.

Меня интересует, слушает ли Марина романсы в звукозаписи, на каких носителях и компонентах.

А на каком акустическом и межблочном кабеле тебя не интересует?

Разумеется интересует. Если ты не знаешь, кабель это тоже компонент аудиосистемы.

Я в этом деле абсолютный профан и дикарь. Я люблю винил, но чаще из удобства слушаю диски, или нахожу что-то в интернете. Даже старые магнитофонные ленты буду слушать, если там что-то интересное сохранилось. Мне очень стыдно, но мне вообще нравится этот чудный шип, из которого возникают какие-то отдаленные, немножко даже странные голоса. Меня эта мистика необычайно волнует.

У меня, в отличие от Ауди, вопрос по-существу. В передаче, Вы упомянули, что сами исполняете романсы. Какие инструменты для аккомпанемента Вы предпочитаете? Играете ли Вы сами на музыкальных инструментах, и каких именно? И каким образом, на Вас как на слушателя влияет опыт исполнения романса?

Я по первому образованию скрипачка, а значит, пять аккордов на гитаре -- не проблема. Конечно, как и все музыканты, владею фортепиано. В Ленинградской консерватории, которую окончила как музыковед, училась некоторое время и академическому вокалу. В театре, где я в том числе работаю, очень много тоже всяческого пения. И даже мне самой приходится иногда на сцену выходить с таким вот исполнением романса. А для себя и для друзей, когда есть время и настроение, я романсы с удовольствием пою. Только вот времени на это все меньше становится.
Но в передаче я, собственно, не себя имела в виду. Дело в том, что все мы, музыканты, проходим через этот репертуар обязательно, независимо от того, вокалист ты или баянист. Это составная часть нашего обучения сольфеджио. У нас в России в музыкальных училищах сольфеджио очень сильно преподают, намного серьезнее к этому подходят, чем в других странах. И вот вся певческая составляющая этих занятий («сольфеджировать» -- в переводе с итальянского означает «петь с названием звуков») опирается в первую очередь на русский романс. Ну, а музыковедов и композиторов (они вместе обучаются всю дорогу -- и в консерватории тоже) просто обязуют на занятиях петь старинные русские романсы под собственный аккомпанемент на рояле. Еще дуэты романсового типа из русских опер, или романсы, которые написаны для дуэта -- есть и такие. Это даже на экзамены выносится как часть заданий.
В результате для нас романсы -- это какой-то шифр нашего отрочества и юности. Ты знаешь каждую ноту, каждое слово, и от того, что внутри себя ты их тоже интонируешь, в тебе как будто это прошлое оживает. Люди, с которыми это как-то связано, места, время.
Не знаю, смогла ли я передать это странное ощущение. Есть такой изумительный романс «Не пробуждай воспоминанья минувших дней». Вот романс всегда пробуждает воспоминанья.
Вообще музицировать, а не только слушать -- это очень важно для контакта с музыкой и ее понимания. Этого внашей жизни становится все меньше, катастрофически мало, если говорить о музыке прошлого.

На Вашей странице, в сфере научных интересов, указана проблема «Слова и музыки». Я не совсем понимаю, в чем тут проблема. Не могли бы Вы объяснить это в доступной для меня форме.

Это целая большая область исследования взаимодействия одного с другим. На самом деле -- не одна какая-то проблема, а множество, начиная с происхождения музыки. Потому что существует такая теория о происхождении музыки из речи и речевого интонирования (есть и другие), которой я в студенчестве тоже увлеклась, и это в свою очередь от проблем первобытного общества вывело к истории зарождения христианской музыки и взаимоотношений слова и музыкального звука -- там это тоже коренной вопрос. То есть свою научную биографию я начинала с грегорианского хорала как древнейшей формы христианской музыки.
Потом были какие-то другие аспекты, как например, трансформация литературных первоисточников в оперных сочинениях. Написала диссертацию об «авторском слове» (как одной из важнейших форм литературного высказывания) в оперной драматургии. Затем вышла на совершенно особый феномен возникновения музыкального стиля под воздействием не диалога с другой музыкой (как это обычно бывает), а слова, точнее -- литературной интерпретации другой музыки. То есть ее словесного изображения. Об этом, собственно, я написала в книге о «Вагнер. Путеводитель» -- там это ключевая идея. Хотя, конечно, пишу я там и о многом другом и как раз пишу в расчете на людей, которые музыкой, может быть, и не занимались профессионально, но их эти материи интересуют как часть всеобщей культуры. И, наконец, то, чем я в последние годы увлекалась -- как, наоборот, музыка влияет на возникновение литературы. Я писала об этом в связи с такими разными писателями, как Зощенко, например, Бернард Шоу и Пастернак. Фактически это уже сфера филологии, я тут забрела на чужую территорию, но, к счастью, меня оттуда не погнали, а напротив, приняли с распростертыми объятиями, регулярно печатают в профессиональных изданиях и даже американцы отобрали статью о вагнеровских контекстах «Доктора Живаго» в специальный сборник об этом романе.
Если же говорить о проблеме «слово и музыка» применительно к романсу, то здесь вопрос очень интересный, которым я не занималась, но немало находится охотников заняться, а именно -- как формируется музыкальная интонация по сравнению с речевой и в какой степени эта музыкальная интонация повторяет речевую, а в какой становится в перпендикуляр к ней, то есть создает какой-то свой смысловой подтекст к стихотворению.
Ну, а в самое последнее время я и от этого отошла и сейчас занимаюсь уже совсем другими материями.